Иногда снежных людей встречают в Абхазии. Мингрелы называют их очо-кочи, а абхазцы – абнауаю.
Когда-то в местных горах обитало много странных человекообразных существ.
Заселяя эти территории много веков назад, людям пришлось истреблять их, изгонять…

Старики помнят немало преданий о кровопролитных битвах. А более свежие истории – о совсем недавних встречах со странными существами – могут рассказать пастухи и охотники. Причем охотники не только видели снежных людей. Им приходилось убивать их, ловить…
О поимке одного абнауаю я и хотел бы рассказать в этом очерке. Точнее – ОДНОЙ абнауаю…
За десятилетия жизни в абхазском селе Зана разговаривать не научилась. Хотя немой не была. Иногда бормотала что-то – нечленораздельно…

К своей кличке «Зана» привыкла и подходила, когда ее звали.
Слушалась только своего хозяина – Эдги Генабу.
По его приглашению могла войти в дом, хотя крытые каменные строения не любила. Генабу часто развлекал гостей, во время дружеского застолья подзывая Зану. Получив угощения с хозяйского стола, самка тут же уходила. Ела она все, что давали: кусок мяса, вареную картошку, мамалыгу…
Иногда хозяин наливал вина. Выпив, Зана сперва приходила в хорошее настроение, а потом засыпала…
До самой смерти она ничуть не изменилась. В шкуре не было седых волосков, зубы не выпадали… Самка до последнего дня была сильная, выносливая и быстрая. Она бегала быстрее лошади. Переплывала горную реку Мокви даже во время разлива. Пятипудовый мешок поднимала одной рукой и несла в гору. Неуклюже, но быстро залезала на деревья за фруктами и орехами. Обожала возиться с камнями, разбивая их друг о дружку…
Но обучить ее каким-либо трудовым навыкам или ремеслу (например, плетение циновок) не удалось. Она научилась только высекать из кремня искры, чтобы поджечь клочок сухого лишайника. Со временем ее выдрессировали вертеть ручной жернов, принести дрова, отнести мешок на мельницу, снять с хозяина сапоги…. Она запомнила, как надо сажать овощи, но делала это как бы механически. Зачастую закапывала в землю не корни растения, а ботву, и корни оставались на поверхности…
Ездить на лошади Зана тоже не научилась. Все время выпадала из седла.
Процесс обучения осложняло то, что лошади панически ее боялись – шарахались…
Несколько раз ее пытались одеть. Платья она рвала в клочки. В конце концов, приучили носить что-то вроде набедренной повязки.
Повозившись какое-то время, Генаба оставил любые попытки одомашнить ее, очеловечить.
В 1962 году московский зоолог Александр Машковцев побывал в Абхазии, собирая свидетельства очевидцев о встречах с абнауаю. Самую невероятную историю он услышал от жителей селения Тхина (Очамчирский район). По словам селян, в середине XIX века их предки поймали и приручили самку снежного человека.
До самой смерти, в 80-90-х годах, она жила в селении. Здесь же и похоронена. Абхазские долгожители прекрасно помнили ее. Очень подробно рассказывали о существе 105-летний Ламшацв Сабекиа и его сестра Дигва Сабекиа, примерно 120-летние Нестор Сабекиа и Куона Кукунава, а также примерно 130-летний Алыкса Цвижба… Я пишу «примерно» потому, что когда эти долгожители родились, паспортов и свидетельств о рождении в горных селах не существовало. Потом, в 30-х годах ХХ века, советская власть ввела паспортную систему. Возраст определяли как бы примерно, опираясь либо на устное заявление самого человека, либо на ключевые события местной жизни….
Самку прозвали Заной, и Зана откликалась на кличку.
Неужели на кладбище селения есть могила настоящего снежного человека?!
* * *
Рассказом Машковцева очень заинтересовался профессор Борис Федорович Поршнев, советский ученый, автор многочисленных печатных работ о реликтовых гоминоидов. Именно с его именем связано создание новой науки – «гоминологии» (в 1963 году).
Поршнев потратил немало времени, чтобы собрать сведения о Зане. Более-менее точное место поимки Заны установить не удалось.
Есть несколько вариантов:
"- в горных лесах Задан
"- близ морского побережья Очамчирского района
- немного южнее, то есть на территории современной Аджарии…
Исходя из того, что имя Зана близка к грузинскому «занги» (то есть, «темнокожий»), исследователи склонны считать более верным третий вариант.
Встреча Заны с охотниками не была случайна. Можно предположить, что кто-то заказал поймать странное существо, живущее в горных лесах. Польстившись на вознаграждение, охотники выследили самку снежного человека, подкараулили и набросились. Рассказывают, что Зана отчаянно сопротивлялась. Чтобы усмирить, ее поколотили дубинками, а потом связали и набили рот войлоком. Ноги сковали бревном-колодкой. Заказчик перепродал самку абнауаю князю Д. М. Ачба, владельцу Зааданских лесов. Когда диковинное существо надоело, князь отдал его своему вассалу X. Челокуа. В свою очередь Челокуа подарил ее гостю - дворянину Эдги Генаба. Есть такой обычай у кавказских народов: дарить гостю то, что его очень заинтересует…
Генаба отвез связанное существо в свою усадьбу, находящуюся в селении Тхина на реке Мокви (около 80 км. от Сухуми).
Сперва Зану держали в загоне, сделанном из вкопанных бревен. Поскольку пленница вела себя буйно и неоднократно пыталась бежать, в загон не заходили.
Когда приходило время кормления, к загону приставляли лестницу. Человек поднимался над загоном и бросал вниз пищу…
Зана выкопала в земле яму. В ней и спала.
* * *
Года через три пленница начала привыкать к неволе.
И ее поселили в другом загоне – плетенном, с навесом, он находился рядом с домом, где жил князь…
Здесь Зана жила круглогодично, и в снег, и в летнее пекло. (Теплое время года, к слову сказать, она не любила.
Получив свободу, летом часто ложилась освежиться в горный источник с ледяной водой.
Рядом с буйволами…)
Спала в яме, которую выкопала себе. На селян, глазеющих на нее сквозь прутья загона, не обращала внимания. А если те пытались расшевелить ее, засунув в щель палку, самка приходила в ярость. Вырвав палку, могла с воплями бросить ее в людей…
Первое время Зану держали на привязи. Затем начали отпускать.
Пленница стала бродить по окрестностям, возвращаясь ко времени кормежки в свой загон.
Людей она сторонилась. Если по дороге встречала детей, пастухов или домашний скот, то прогоняла, бросая камни и палки.
Старожилы не помнят случаев, когда Зана нападала бы на людей первой. Если ее доставали, то приходила в ярость. В гневе была страшна. Могла укусить. Поэтому, встретив Зану где-нибудь за околицей, взрослые ее старались не дразнить – обходили стороной…
* * *
За десятилетия жизни в абхазском селе Зана разговаривать не научилась. Хотя немой не была. Иногда бормотала что-то – нечленораздельно…
К своей кличке «Зана» привыкла и подходила, когда ее звали.
Слушалась только своего хозяина – Эдги Генабу.
По его приглашению могла войти в дом, хотя крытые каменные строения не любила. Генабу часто развлекал гостей, во время дружеского застолья подзывая Зану. Получив угощения с хозяйского стола, самка тут же уходила. Ела она все, что давали: кусок мяса, вареную картошку, мамалыгу…
Иногда хозяин наливал вина. Выпив, Зана сперва приходила в хорошее настроение, а потом засыпала…
До самой смерти она ничуть не изменилась. В шкуре не было седых волосков, зубы не выпадали… Самка до последнего дня была сильная, выносливая и быстрая. Она бегала быстрее лошади. Переплывала горную реку Мокви даже во время разлива. Пятипудовый мешок поднимала одной рукой и несла в гору. Неуклюже, но быстро залезала на деревья за фруктами и орехами. Обожала возиться с камнями, разбивая их друг о дружку…
Но обучить ее каким-либо трудовым навыкам или ремеслу (например, плетение циновок) не удалось. Она научилась только высекать из кремня искры, чтобы поджечь клочок сухого лишайника. Со временем ее выдрессировали вертеть ручной жернов, принести дрова, отнести мешок на мельницу, снять с хозяина сапоги…. Она запомнила, как надо сажать овощи, но делала это как бы механически. Зачастую закапывала в землю не корни растения, а ботву, и корни оставались на поверхности…
Ездить на лошади Зана тоже не научилась. Все время выпадала из седла.
Процесс обучения осложняло то, что лошади панически ее боялись – шарахались…
Несколько раз ее пытались одеть. Платья она рвала в клочки. В конце концов, приучили носить что-то вроде набедренной повязки.
Повозившись какое-то время, Генаба оставил любые попытки одомашнить ее, очеловечить.
* * *
Теперь пора хоть примерно описать это странное существо. Кто-то из прежних владельцев выжег на щеке Заны тавро и проколол уши. Как для сережек. Хотя ни хозяин, ни кто-либо еще и не пытались вдеть в уши сережки…
Самка снежного человека была высокая, широкая, грузная. Большая отвислая грудь. Большой низкий зад… Все тело, кроме ступней и ладоней, покрывали черно-рыжеватые волосы. В нижней части тела они были длинные, с ладонь.
На голове волосы - еще длиннее. Черные, блестящие, они, как грива, ниспадали на плечи и на спину. Волосы на голове росли от самых бровей, а брови были густые, широкие. Шерсти на лице почти не было. Выражение лица – совершенно дикое, животное.
Руки и ноги мускулистые. Пальцы на руках – толстые, длинные. И довольно подвижные. Особенно - большой палец. Когда Зана была в ярости, она имела привычку судорожно растопыривать пальцы… В общем, красавицей самку снежного человека назвать трудно. И сексуально привлекательной – тоже.
Тем не менее время от времени у нее бывали половые контакты с мужчинами из селенья. О любовниках Заны болтали разное. Например, что это – сам хозяин, Эдги Генаба…
В конце концов, это не важно. Принципиально важно другое: самка снежного человека была настолько генетически близка человеку, что несколько раз сумела забеременеть. Такое возможно лишь между очень близкими биологическими видами. Шимпанзе может изнасиловать туристку, но туристка от этого никогда не забеременеет. И наоборот, если мужчина – зоофил, и ему вдруг приглянулась самка-шимпанзе…
После родов Зана несла ребенка-полукровку к ближайшему горному источнику – обмыть. Надо ли говорить, что ее новорожденные после купания в ледяной воде долго не жили… Впоследствии люди стали отнимать у Заны только что родившихся детей. Так в селенье появились два сына и две дочери, происшедшие от самки снежного человека.
Двух – девочку по имени Гамас и мальчика Хвит – усыновила и удочерила жена Генаба. Не знаю, насколько правомочно употребить глагол «удочерить». Во всяком случае, они жили одной семьей, под одной крышей, и жена Генаба воспитывала их, как своих детей… Старших детей Заны звали Джонд (сын) и Коджанар (дочь).
(Продолжение следует.)
(Из книги А. Масалова «Самые загадочные существа на планете Земля» - Ростов-на-Дону, «Феникс», 2007 год.)

Александр МАСАЛОВ
Аномальные новости 37,2007